Я нашёл место, где девочки прячут свои inтернет бунгало!

В Москве я уже протрезвел. Стояло сухое весеннее утро. Немытое беспризорное солнце влезло на шпили вокзала. Бомжи с Комсомольской площади разбежались по тёмным углам. Мужчина шаркали, женщины цокали. Я глубоко вдохнул несвежего прокисшего воздуха, собрался с силами и влез в рабочую суетливую толпу.
Пока ехал в метро до места назначения, меня не покидали беспокойные мысли, куда дели Ленина из холла ленинградского вокзала. Что стало с Ильичом.
Несмотря на то, что имянем Ленина назвали именно мой город, по-настоящему ленинской всегда оставалась Москва.
Прежде всего тем, что когда мне говорят «Москва», я представляю высушенный организм вождя в склепе на красной площади, в самом центре города, в самом сердце России. Значит, Ленин – сердце России. Мумифицированное, но все же сердце!
После работы я снова выпил и отправился (нет, не на Курский вокзал) в музей Ленина. Нынче этот музей упразднили, назвали его «исторический музей и т.д.». Но сейчас там проходит временна выставка «Мифы о любимом вожде».
Билеты стояли, как в Эрмитаж. Но ради Ленина можно заплатить и больше.
Жаль только я выпил мало. Иначе проникся выставкой ещё глубже. Впрочем, куда уж глубже. Вот уже третий день я не могу избавиться от песни «а ленин такой молодой и сталин у него на груди».
В первом зале различные исторические артефакты вроде обручальных колец из медных пятаков Ленина и Крупской, пальтишка, которое прострелила Фани Каплан, и пульки, которую выудили из тела Ильича уже после смерти, чайника, в котором Ленин варил глинтвейн в Разливе, и тому подобное.
Во втором зале экспонаты всемирной Ленинианы: картины и скульптуры из различных стран мира, подаренных Советскому союзу на памятные даты. Например, портрет Ильича на крупинке манки, который можно увидеть только через микроскоп, или изображение Ленина из сахара.
Я хочу вам показать несколько поделок, которые я сфотографировал тайно, на телефон (тайно, потому что не хотел платить деньги за фотосъёмку).

Я родился в СССР. Ленин и в моём сердечке тоже.

Начну с того, что я абсолютно не гомофоб. Меня, вообще, различные «фобы» и «исты» смешат. По-моему, кроме ненависти, ими ничего не движет. А ненависть, как известно исключительно разрушительный элемент. Поэтому, мои дальнейшие слова прошу расценивать с позиции ухмыляющегося добрячка (и повторю, совершенного не гомофоба).

Я спокойно (и даже безразлично) отношусь к гомосексуалистам. Это их проблема - жить в обществе, где любое отклонение от нормы расценивается, как преступление, особенно связанное со «священной ячейкой культуры» - семьёй. Так же, я не сомневаюсь, что это психофизиологическое отклонение, которым глупо кичиться, но так же неестественно стыдиться. Люди бывают разные, и с этим фактом некоторым «истам» и «фобам» нужно смириться или же захлебнуться в собственной желчи.. Ну и чёрт с ними.

Впрочем, всё это вступление я затянул лишь для того, что бы показать своё отношение и разграничение между гомосексуалистами и пидорами.

Каждый поход в Эрмитаж вызывает во мне бурю всяческих чувств, и прежде всего сомнений. Я начинаю сомневаться во всём, даже в собственном существовании. Удивительные вещи вытворяет со мной Эрмитаж. Бывает, захожу туда в стельку пьяный, волочу ногу по дорогому, ореховому паркету «Лоджии Рафаэля», как раненый матросик в 17 году. А выхожу – очищенный, просветлённый, и главное наитрезвейший, как оргстекло. Или наоборот, прихожу юный, одухотворённый, с розовым моноклем в глазу, как у буржуя, а выхожу старым, мрачным атеистом.

Ни Лувр, ни даже музей Ван Гога в Амстердаме со мной такого не проворачивают.

Итак, что же случилось со мной на этот раз?

А на этот раз я услышал голоса. Нет, наркотики тут ни причём. Из всех наркотиков, которыми я пользуюсь, это утренний йогурт с камешками мюслей. Эти мюсли подозрительно похожи на гашиш. (но я то знаю, это не гашиш, приход то другой).

Я стоял возле  кающейся Марии Магдалины Джампетрино, и каялся своими греховными мыслями, жалея о том, что это не живая тётенька, которую можно потрогать.

Нет, конечно, это я сейчас поднаврал. Картины не позволяют думать о таком. А думать начинаешь о.. совершенно диких вещах. Целая кинолента проносится в проекторе подсознания на плёнке чувств. И за эти пять минут можно умереть и родиться.

Впрочем, меня понесло. Я хотел сказать не об этом.